Интервью связиста батальона «Алга»: «Срочную службу я не проходил. Но понял – здесь я нужнее»

Врио командира роты батальона «Алга», в прошлом связист подразделения с позывным «Лука» Фото: Станислав Шемелов

О работе связиста в современной войне

— Расскажите свою историю: как оказались в батальоне «Алга»?

— В «Алга» я попал в сентябре. Был прикомандирован из батальона связи. После недели нахождения в «Алга» получил ранение. Уже потом, после госпиталя, вернулся обратно в бригаду. Также перемещали меня по батальонам как связиста, был в разных подразделениях. Потом опять судьба свела с «Алга». Сначала я вновь был связистом, а после одного из штурмов за проведение активных действий командование подало документы на офицера. По стечению обстоятельств, так как командиры были ранены, я стал командиром роты. Но пока что меня назначили с приставкой и. о. Вот так моя жизнь связалась с «Алга».

— В чем заключается работа связиста на СВО?

— В том, чтобы обеспечить связь, в частности, спутниковую. Меня отправляли туда, где она отсутствовала. Та связь, которую я обеспечивал, можно быстро настроить, чтобы был контакт с командным пунктом. В сентябре, когда бригада заходила на СВО, нас отправляли, чтобы мы разворачивали свою спутниковую связь и чтобы у комбрига имелась возможность управлять батальоном.

— Возникали ли ситуации, что вообще не было связи? Как тогда взаимодействовали комбриги, батальоны?

Вступай в Армию Победы!
Научим, поможем, поддержим!

От 2 500 000 рублей единовременно при заключении контракта в Татарстане. Звоните и записывайтесь 8 (800) 222-59-00

Реклама. РОГО ДОСААФ РТ. 18+

— Такого не случалось, наша связь достаточно устойчивая. Лишь единичные случаи, но непродолжительное время, час-два не было связи. Это опять же работа противника, их радиоэлектронная борьба. Но мы всегда выходили из положения.

— Как бороться с радиоэлектронной борьбой?

— Выявлять, откуда они работают, эти координаты передавать нашим артиллеристам и наносить [удары], поражать.

— Связистов хватает?

— Да, но очень много видов связи. В моем понимании, надо делать акцент на один вид связи, который надо качественно развивать при перемещении подразделения, и чтобы его меньше противник глушил. Очень много надо учиться.

«С первых дней на передовой»

О самом запоминающемся и о том, как оказался на СВО

— Вы пошли на СВО как доброволец?

— Да. Я сам с армией связался только в августе, и срочную службу я не проходил.

— А почему решили пойти?

— Понял, что здесь я нужнее, чем там. И здесь принесу больше пользы, чем находясь лежа на диване.

— Не страшно ли было?

— Ну как не страшно… (Усмехается.) Не страшно, как говорится, тем, кто дураки. Страх присутствует. Но главное, чтобы он не переходил в панику. Если переходит, то это, считай, уже смерть. Сто процентов.

«Муська спала с ним рядом на передовой»: бойцы «Алга» привезли детям погибшего солдата его фронтового пса

— Как связист вы ходите и на передовую?

— Да, постоянно, с первых дней на передовой. Уже после первого ранения и второе получил, но от госпитализации отказался.

— При каких обстоятельствах получили ранение?

— Был штурм лесопосадки. Я активно участвовал в нем. Захватили опорный пункт противника, выбили его оттуда, захватили. И вот при захвате «опорника» коптер скинул ВОГ (осколочную гранату — прим. ред.). Я получил осколочное ранение в ногу.

Это было мое второе ранение. Первое получил в сентябре. Только зашли, при минометном обстреле тоже получил осколочное.

— Как восстанавливались?

— Достаточно быстро. Из госпиталя я, грубо говоря, сбежал. Попросил, чтобы меня побыстрее выписали. Устал там лежать, серьезно.

— Могли бы какой-либо из штурмов детально описать, чтобы представить картинку?

— Один из успешных штурмов нашего батальона — это когда нам удалось после нескольких попыток захватить лесопосадку. Заходили двумя группами, спешились с техники. Забежали в лесопосадку, после чего начался обстрел противника. Из всех видов [артиллерии] стреляли: танк, «минометка» плюс коптеры. Потери тоже есть, без них не бывает. Но удалось максимально сблизиться с опорным пунктом.

— Много было единиц противника?

— Не столько много, но они ожесточенно оборонялись. Оборона вела обстрел танками, артиллерией — они очень активно стреляют. Плюс снайперы, пулеметчики. Штурмовать всегда тяжелее, чем обороняться. И от 4 до 8 человек было на «опорнике». Когда сблизились с опорным пунктом, артобстрел более или менее прекратился, подошла еще резервная группа, так как основная группа понесла потери. Мы выбили противника и закрепились на данном опорном пункте.

После того как я вышел с «опорника», обратной связи не было. Я слышал всех, а меня — никто. Мы там остались втроем, остальные пацаны погибли там же, в «опорнике». Потому что там «птички» скидывали ВОГи, и обстрел велся. По рации передавали: «Если вы нас слышите, противник идет со стороны запада». Мы оборону взяли, слышим, что они уже подошли, добивали наших пацанов, которые были «трехсотыми». После чего подошли к нам, в окоп зашли. Одного мы ликвидировали, второго ранили, оставшиеся двое нас гранатами закидали. По счастливой случайности мы вдвоем выжили с пацаном. Меня зацепило, второго — сильно ранило. Его удалось эвакуировать. После этого я вышел, еще две группы заводил на подмогу. Пацанов подбадривал. И новенькие там присутствовали, кто первый раз не только на штурме был, но и вообще участвовал в боевых действиях. Так поддерживаешь, помогаешь, словом. Где-то и юмор тоже присутствует. Самое главное — не уходить в себя и не принимать все близко к сердцу. Надо понимать, что это СВО и что в любом случае будут потери. Повторю — в любом случае. Я вот так спасаюсь. Конечно, и юмор помогает.

«В основном же мы на боевых позициях, поэтому, пока наладишь взаимодействие со своими союзниками, которые здесь находятся, пока организуешь заезд-выезд-подвоз…»

О том, как часто «Алга» меняет дислокацию и что сложного в управлении людьми

— Расскажите о вашем быте: как живете, всего ли хватает?

— По поводу обеспечения — проблем нет. Бывают трудности, когда батальон перемещается, потому что на быструю организацию подвоза питания нужно время, так как местность незнакомая. В основном же мы на боевых позициях, поэтому, пока наладишь взаимодействие со своими союзниками, которые здесь находятся, пока организуешь заезд-выезд-подвоз… Местность незнакомая, идут боевые действия, и в этот период времени, когда идет перемещение, трудности возникают. Во всем остальном всего хватает, все есть.

— «Алга» часто перемещается? Говорят, чуть ли не чаще всех.

— Да, наш батальон перемещается постоянно. Не знаю, с чем это связано. Возможно, нас все время кидают вперед, потому что у нас нет «заднего», грубо говоря? Не зря же мы «Алга» — только вперед. Боевой дух есть, бойцы готовы идти вперед. Победа будет за нами в любом случае.

— Тяжело управлять бойцами?

— Я лишь третий день и. о. командира. Управлять тяжело. Большой груз ответственности, потому что приходится решать много вопросов, не только организационных, боевых. Практически нужно обеспечивать жизнедеятельность роты, чтобы боец ни в чем не нуждался. Чтобы то, что положено, он получал. У каждого бойца свои проблемы: мало того, что боевые [проблемы], есть еще и бытовые. И на гражданке у кого-то проблемы, связь ограничена с внешним миром… Стараемся этот вопрос решать. Или у меня получается выехать, чтобы обзвонить всех родственников, сказать, что все хорошо, или через других знакомых передавали информацию.

— Родственники сильно переживают? Много обращений?

— Конечно. Когда нет весточки от близких, сыновей, мужей, отцов, они очень переживают. Самая большая проблема — это же когда нет информации. Разные люди бывают: начинают себя накручивать, как там у него, что там…

— Когда вы связываетесь, они что говорят? Радуются или плачут?

— Я связываюсь с матерями, женами, с бабушкой одной связывался. Говорят слова благодарности. Чувствуется, что голос дрожит. Кто-то сразу начинает плакать, кто-то — в конце, и слышатся слезы.

«Наш батальон перемещается постоянно. Не знаю, с чем это связано. Возможно, нас все время кидают вперед, потому что у нас нет «заднего», грубо говоря? Не зря же мы «Алга» — только вперед. Боевой дух есть, бойцы готовы идти вперед»

— А как вы сами реагируете на это?

— У меня радость от того, что меня попросили, и я смог это сделать. Сейчас, во время СВО, стараюсь своим эмоциям ходу не давать.

— А как тогда справляетесь?

— Я себя морально начал готовить к СВО с того дня, как она началась, — с 24 февраля. Хотел уже тогда пойти, просто не давали добро из-за того, что я не служил в армии. Несколько раз ходил в военкомат. Мне говорили: «Пока нет набора тех, кто не служил». Потом мне скинули в «Телеграм», что дали добро. По военнику у меня группа Б — ограниченно годен. Прошел медосмотр, поменял группу на А и призвался. Когда морально себя начинаешь готовить, ты понимаешь, куда ты идешь, что там будет и что может произойти. У каждого моральный дух настроен по-разному. Пока справляюсь.

«Знаю, люди неплохо живут, есть чем помочь. Но в ответ услышал: «Я не буду, я собачкам помогаю…»

— Есть ли у вас какой-то досуг, развлечения, когда более или менее спокойно?

— Кто-то играет в телефонах, кто-то смотрит скачанные фильмы. Я, если удается выехать туда, где есть связь, интернет, звоню родственникам, близким, смотрю новости. Досуг мне и не нужен: люблю с собой наедине побыть, отдохнуть, полежать, подумать. Сейчас с новой должностью и хлопот побольше: улучшить быт бойцов, выяснить, какие у них потребности, в том числе по поводу боевых моментов.

— Вы говорите, что всем обеспечены, едой в том числе, все есть. Это гумпомощь или сами где-то достаете?

— У министерства обороны по снабжению нет проблем, плюс гуманитарная помощь — Республика Татарстан очень сильно помогает. Сегодня снова часть гуманитарной помощи приехала. Не все можем сюда привезти, часть в другом месте находится. Проблем вообще нет по снабжению. Я их не ощущаю: мне всего хватает. И зарплата позволяет пойти и купить все, что необходимо, — конечно, там, где идет мирная жизнь, а не здесь. Если человек ищет негатив, он его везде найдет. Но если ты хочешь улучшить свою жизнь… Трудности есть, но они все решаемые.