...Пикантные подробности про курточку, корзинку и колбаску всколыхнули интерес к процессу по делу Улюкаева

«МНЕ НЕЛЬЗЯ КОММЕНТИРОВАТЬ ПРОЦЕСС. НУ КАКИЕ ВЫ СТРАННЫЕ»

Четвертое заседание по делу Алексея Улюкаева в Замоскворецком суде началось не по обычному сценарию, когда журналистов с каждым разом приходит все меньше. Сегодня в зале снова был аншлаг, хотя прошлые слушания некоторые СМИ проигнорировали и не стали посылать своих фото- и телеоператоров. Однако пикантные подробности про курточку, корзинку и колбаску всколыхнули интерес к процессу. Дополнительно его разогревали слухи о том, что в ходе заседания якобы покажут еще и видеозапись общения с Алексея Валентиновича с Игорем Сечиным.

Кстати, пресс-секретарь «Роснефти» Михаил Леонтьев после обнародования прослушки, которая стала поводом для насмешек над его боссом, заявил буквально следующее: «Никакого отношения к содержанию рассматриваемого дела корзинки не имеют, как и многие другие пункты, зачитанные обвинителем в процессе, что довольно странно и, насколько я знаю, беспрецедентно». А сам Сечин в кулуарах экономического форума во Владивостоке поспешил назвать экс-министра преступником. «Находясь в должности министра, Улюкаев требовал незаконного вознаграждения, сам определил его размер, сам приехал за ним, сам его руками забрал, погрузил в машину и сам уехал. В соответствии с Уголовным кодексом РФ это преступление», — заявил он.

В результате в зале судебного заседания скамеек на всех не хватило, а поставить еще и стулья работники суда отказались. Некоторые журналисты всерьез просили посадить их в клетку, в которой пустовали две скамейки, получив, разумеется, отказ.

Между тем обвиняемого снова привезли с задержкой на несколько минут — в начале одиннадцатого. Пока шла традиционная фотосессия, бойкая телекорреспондентка начала «бомбить» Улюкаева вопросами (остальные давно приняли правила игры, по которым экс-министру запрещено общаться с прессой). В итоге на несколько реплик он все-таки ответил.

— Как ваше настроение? — спросила девушка.

— Отличное, — не поворачиваясь, ответил Улюкаев.

— Видели комментарий Сечина, успеваете что-то читать?

— Он не ограничен в правах, а я ограничен.

— А что вы ели на завтрак? — спросила под общий хохот корреспондентка.

— Об этом точно говорить нельзя, — ответил Улюкаев.

— Это точно была не колбаска?

— Бойтесь данайцев, приносящих колбайцев, — перефразировал Улюкаев известную фразу.

Журналисты стали вспоминать оригинальную строчку из сочинения древнеримского поэта Вергилия «Энеида», а некоторые даже предположили, что экс-министр провел аналогию между корзинкой от главы «Роснефти» и подаренным греками троянцам деревянным конем, в котором укрылся отряд воинов с царем Итаки Одиссеем и с помощью которого войско Агамемнона захватило древнюю Трою. Однако начитанный Улюкаев наверняка имел в виду еще и фразу из «Записных книжек» Ильфа и Петрова: «Бойтесь данайцев, приносящих яйцев».

— А вы ждете Игоря Валентиновича в суде? — перепутала отчество Сечина корреспондентка.

— Мне нельзя комментировать процесс. Ну какие вы странные, — сказал в конце концов Улюкаев. Не ответил бывший министр и на вопрос о том, поздравлял ли он с днем рождения Сечина, которому сегодня исполнилось 57 лет, зато сообщил, что вместо Чехова теперь читает книгу Альбера Камю «Посторонний».

«Я НЕ СОВСЕМ ПОНИМАЮ, В ЧЕМ ПРОТИВОРЕЧИЕ В МОИХ ПОКАЗАНИЯХ»

Тем временем обвинение продолжило допрос свидетелей. На сей раз были приглашены двое — директор департамента корпоративного управления и приватизации крупнейших компаний Росимущества Евгений Столяров и бывший личный водитель Улюкаева Илья Макаров.

Сначала суд выслушал чиновника. Тот сообщил, что не участвовал ни в одном совещании с участием Улюкаева в связи с приватизацией «Башнефти».

— Что вам было известно о потенциальных покупателях, какие критерии? Вам известно? — спросил свидетеля прокурор Борис Непорожный.

— Конечно. Они в публичном доступе. По работе я читаю прессу, — ответил Столяров и добавил, что узнал из сообщений СМИ о словах Улюкаева: тот говорил, что «Роснефть» — ненадлежащая компания для покупки «Башнефти».

— Почему? — уточнил прокурор и продолжил. — Точнее, в силу того, что это госкомпания.

— Расскажите, когда поступило поручение Дворковича, что было потом.

— Оно поступило в рамках обычного делопроизводства в Росимущество, — тут свидетель принялся разбирать бумаги, которые он принес с собой и положил на кафедру. Через несколько минут он нашел искомое и сообщил, что поручение поступило 27 июля 2016 года.

— А в какой связи оно поступило в Росимущество?

— По резолюции минэкономразвития. Нужна была позиция Росимущества. Я затрудняюсь ответить. Это нормальная практика.

— И какой был ответ?

— Мы написали, что, в соответствии с федеральным законом о приватизации, ограничений для участия «Роснефти» в процессе покупки акций «Башнефти» нет.

— Участие компании «Роснефть» в приватизации «Башнефти» — это была из ряда вон выходящая ситуация, ноу-хау? — уточнил прокурор.

— Я не понимаю вопроса, — ответил Столяров.

— Это было особенная сделка или ранее такие сделки происходили с такими же исключениями и условиями?

— Да. Ранее подобные сделки происходили.

— А Улюкаев не высказывался против?

— Мне это неизвестно.

Прокурор также поинтересовался у свидетеля, были ли какие-то обоснования того, почему «Роснефть» сначала назвали ненадлежащим покупателем, а потом — надлежащим.

— Могу предположить...

— Предполагать не надо, — перебил Непорожный. — Не помните так не помните. Вам известно, какие учитывались преимущества, критерии при выборе «Роснефти», кроме цены?

— На мой взгляд... Я опять же могу предположить.

— Позиция «ВТБ Капитала» по этому поводу вам известна?

— Известна. В СМИ я читал, что получится некий синергетический эффект и с учетом продажи «Башнефти» будет продан пакет акций «Роснефти», в совокупности для бюджета это будет лучше.

Затем несколько вопросов задали адвокаты. Тимофей Гриднев поинтересовался, возражали ли другие высокопоставленные лица против участия «Роснефти» в сделке. Свидетель ответил, что был еще кто-то из правительства, но конкретных фамилий он не помнит.

— А какая официальная позиция минэкономразвития содержалась в докладе на основании поручения Дворковича, в чем она была? — спросил защитник.

Столяров принялся снова перебирать бумаги.

— Если знаете, помните, — вмешался Непорожный.

— Сейчас я веду допрос, не надо свидетеля подгонять, — резко сказал Гриднев, и судья Лариса Семенова, ко всеобщему удивлению, сделала замечание гособвинителю. Впрочем, свидетель все равно ничего не нашел в бумагах и сказал, что не помнит.

Прокурор же выдвинул очередное ходатайство в связи с тем, что в показаниях Столярова в суде и во время предварительного следствия есть противоречия. На это адвокат Лариса Каштанова заявила, что, раз уж свидетель ссылается на сообщения из СМИ, можно просто собрать все публикации, прочитать их и на этом слушания закончить. Виктория Бурковская, другой защитник, добавила, что в данном случае зачитывание показаний является злоупотреблением со стороны прокуратуры. Однако судья снова согласилась с обвинителем. И тот зачитал предыдущие показания свидетеля, начав их так: «Насколько мне известно из СМИ, Улюкаев в конце июля заявлял о невозможности участия „Роснефти“ в приватизации „Башнефти“...»

После того как Непрожный зачитал отрывок показаний Столярова, свидетель согласился с тем, что их давал, но заметил:

— Я не совсем понимаю, в чем противоречие в моих показаниях.

Но никто ему уже ничего объяснять не стал. К кафедре пригласили второго свидетеля.

«Я УВИДЕЛ, КАК АЛЕКСЕЙ ВАЛЕНТИНОВИЧ ПОДОШЕЛ К МАШИНЕ И КЛАДЕТ В БАГАЖНИК ПОРТФЕЛЬ»

Макаров пришел в спортивном костюме и кроссовках. Несколько смущаясь при виде бывшего шефа, он сообщил, что работал с Улюкаевым со 2 июля 2013 до 14 ноября 2016 года и возил его на автомобиле BMW 7-й серии на заднем сиденье справа.

— Улюкаев только на данном автомобили передвигался? — уточнил прокурор.

— Да, — ответил Макаров.

— Попрошу вспомнить 14 ноября 2016 года. Когда вам стало известно, что нужно будет осуществить перевозку? От кого, куда?

— Секретарь Ирина, я фамилии не знаю. Она мне позвонила по служебному телефону и сказала, что, возможно, мы поедем в офис «Роснефти».

— Кто поедет? Вы с Ириной? — сыронизировал прокурор.

— Нет. Я с Улюкаевым, — серьезно ответил водитель. — Было два звонка. Точное время я не помню. Это было где-то в 16–17 часов. Мы должны были быть в 19 часов в офисе «Роснефти».

— По какому адресу?

— Я не помню. Какая-то набережная.

— Каковы ваши действия?

— Сел в машину и стал ждать Алексея Валентиновича Улюкаева.

— А со службой протокола вы взаимодействовали?

— Да. Мне позвонили, спросили, знаю ли я адрес, они мне его сообщили. Я посмотрел по приложению «Яндекс.Карты».

— Кто вам звонил?

— Антон.

— Что было дальше?

— Ну сели, поехали, — продолжил водитель, вызвав улыбку не только у журналистов и Улюкаева, но даже у обычно строгой судьи.

Затем онстал описывать события по приезду.

— Алексей Валентинович вышел. Я тоже.

— А вы зачем вышли? — спросила судья.

— Чтобы отдышаться от поездки.

— Когда вы приехали, кто-то еще был? — уточнил прокурор.

— Да. Мне сказали, что мне лучше сесть в машину.

— А что было дальше? Между собой Сечин с Улюкаевым общались?

— Я же не видел. Сечин его встретил.

— Дальше как развивались события? Сколько времени вы сидели в машине?

— Недолго. Минут, может, 10–15.

— Дальше что произошло?

— Я услышал, что открывается багажник в машине. Вышел посмотреть.

— Багажник можно открыть без вашего участия?

— Да. С помощью кнопочки. Я увидел, что Алексей Валентинович подошел к машине и кладет в багажник портфель. Я подошел помочь, взял портфель. Обернулся потом — никого уже нет. Покурил.

— Теперь подробнее об этом процессе? Он уже поставил портфель или был в процессе, когда вы услышали?

— Портфель практически находился в багажнике.

— Что из себя представлял портфель — размер, цвет, материал?

— Коричневый, кожаный, с ручками.

— А размер?

— Около 1 метра на 40 сантиметров, — начал показывать руками примерный размер чемодана водитель.

— Теперь давайте определимся по весу. Вы портфель держали в руках? Примерно сколько он весил? — продолжил прокурор.

— Приблизительно килограмм 14–15, может, 20.

— Тяжелый был? — спросила судья.

— Увесистый.

— Двумя руками брали?

— Да.

— Можете еще описать — молнии, кнопки, закрыт был, не закрыт? — спросил Непорожный.

— Ну конечно, закрыт.

— Сечин присутствовал при этом?

— Настолько быстро все было, что я не могу вспомнить.

— Что было дальше?

— Поставил сумку, закрыл багажник. Обернулся — никого нет. Покурил.

— На улице или в боксе?

— В боксе.

— Сколько не было Улюкаева по времени?

— Не помню точно.

— Когда спустился Улюкаев, его кто-то сопровождал или он был один?

— Сечин был.

— В руках у Сечина или Улюкаева что-то было?

— Корзиночка, — все опять разулыбались.

— Вы какие-то манипуляции совершали с ней?

— Ну да, поставил в багажник.

— Что было в корзинке?

— Подарочный набор. Ну вино там, колбаса, — смущенно сказал Макаров.

— Вино, колбаса? — переспросила судья.

— Ну да.

«ПОДЪЕЗЖАЕМ К ВОРОТАМ — НУ И ВСЕ. СОТРУДНИКИ ФСБ ПЕРЕГОРОДИЛИ НАМ ДОРОГУ»

Прокурор продолжил допрос.

— Потом что было?

— Потом мы поехали на работу. Выехали из бокса. Подъезжаем к воротам. Ну и все — сотрудники ФСБ перегородили нам дорогу. Нам сначала сказали, что ворота сломались, и попросили подождать. Потом дверь открыли Алексею Валентиновичу. Меня попросили сдать назад, и пошли следственные действия.

— Вы принимали участие в осмотре места происшествия, протокол осмотра подписывали?

— Не помню.

— Как дальше развивались события, хорошо помните?

— Что-то помню, — замешкался Макаров.

— Ну расскажите. Вы рассказывайте только то, что помните, ничего придумывать не надо.

— Да нет, я не придумываю. Я пытаюсь вспомнить.

— Вот и хорошо. Рассказывайте.

— Там была видеосъемка.

— Какие следственные действия проводились, если вам известно?

— Спрашивали, есть ли портфель или чей портфель находится в машине.

— Спрашивали о том, есть ли или чей? Можете вспомнить? — уточнила судья.

— Я не помню.

— Вам задавали вопрос о том, прикасались ли вы к портфелю? — продолжил допрос прокурор.

— Я не помню, — выдохнул водитель.

— Мы с пониманием относимся. Следующий вопрос: у Улюкаева спрашивали, прикасался ли он к портфелю?

— По-моему, спрашивали.

— А вы не помните, что он ответил?

— Честно говоря, не помню. По-моему, он сказал нет.

— Вы, чувствуется, события, связанные с проведением следственных действий, помните не очень хорошо?

— Нервное напряжение. Неприятный такой момент, — попытался оправдаться Макаров.

Далее к допросу подключился Гриднев.

— Вы не помните, какая была температура на дворе? Холодно, тепло?

— Осень. Прохладно было.

— Вы не помните, во что был одет Улюкаев?

— В костюм. Как обычно.

— Кроме костюма теплая одежда у него была?

— Нет.

— А когда подъезжаете к каким-то местам, вам по этикету положено открывать дверь Улюкаеву на выход?

— Нет. На вход — да. Я просто не успеваю.

— Вы пояснили суду, что Сечин Игорь Иванович попросил вас остаться в машине. Могли бы поподробнее сказать, что это была за просьба.

— Мне сказали, что мне лучше подождать в машине.

— Когда сотрудники ФСБ начали следственные действия, кто в них участвовал?

— Не знаю.

— Какое количество людей в этом участвовало?

— Я уж не помню.

— Вам разъясняли ваши права, предусмотренные Конституцией, что вы можете не давать показания против себя самого?

— Да. По-моему, в следственном комитете.

— А когда вы вышли из машины?

— Я не помню.

— А вам разрешали пользоваться мобильным телефоном?

— Телефоны у меня отобрали.

— В какой момент отобрали?

— Когда нас остановили и Алексей Валентинович вышел из машины. Ко мне подошел сотрудник ФСБ, как я понимаю.

— Он был в форме или в гражданском?

— В гражданке. Подошел и попросил сдать телефоны — служебный и мой.

— У Алексея Валентиновича забирали телефон?

— Я не видел.

— А Алексей Валентинович в процессе этого действия пользовался мобильной связью?

— Я не видел.

«СОТРУДНИКИ ПОПРОСИЛИ У УЛЮКАЕВА КЛЮЧ И ВЫЛОЖИТЬ ВСЕ ИЗ КАРМАНОВ»

— А предъявляли ли вам какой-то протокол или все было на словах? — задал вопрос Гриднев.

— На словах.

— А слышали ли вы такую фразу, что можете воспользоваться услугами адвоката?

— Нет.

— А у вас была реальная возможность сесть в машину и уехать?

— Нет.

— Почему?

— Потому что двери были заблокированы.

— У вас какие-то смывы с рук брали?

— Брали.

— Где?

— На улице.

— В чем смысл этих действий?

— Спрашивали, трогал ли я портфель и трогал ли Алексей Валентинович.

— Чем брали?

— Не знаю, каким-то спецсредством.

— Вам какие-то ваши права разъясняли при этом действии?

— Не помню.

— Вас просили предоставить содержимое карманов?

— Нет.

— Действие все время происходило на улице или вы передвигались?

— Потом нас завели в помещение. Там еще было два свидетеля.

— Портфель или сумка открывалась?

— Открывалась. Уже внутри.

— Чем?

— Она была закрыта на ключ. Все снималось на камеру. Сотрудники ФСБ попросили ее открыть.

— Она была закрыта на ключ?

— Да.

— А как они ее открыли?

— Сотрудники попросили у Улюкаева ключ и выложить все из карманов.

— Улюкаев подчинился?

— Да. Он вытащил ключ с брелочком — и чемодан был открыт.

— Купюры денежные пересчитывались?

— Пересчитывались.

— Сколько по времени все продолжалось с момента задержания?

— Не помню. Но прилично.

— Сутки, двое?

— Часов семь, может быть.

— Вы протокол подписывали?

— Да.

— Вам после этого вернули телефоны?

— Точно не помню. Наверное, да.

— А после следственного действия вы поехали в министерство?

— Нет, мы поехали в следственный комитет. Нам сказали ехать за ними. Там был джип какой-то.

— Улюкаев был в вашей машине?

— Да.

— Кто-нибудь еще присутствовал?

— Да. Наверное, сотрудник ФСБ.

— Во сколько вы приехали в следственный комитет?

— Точно не могу вспомнить. Но ночью.

— И что вы делали в следственном комитете?

— Описывали событие, составляли опись дня с Улюкаевым.

— Вас допрашивали?

— Да. Как свидетеля.

— Когда вы покинули следственный комитет?

— Во второй половине дня 15 ноября.

— Вас все это время допрашивали?

— Нет. Сначала ночью, потом сказали, что нужно подождать, что будет очная ставка.

После этого прокуроры традиционно нашли существенные несоответствия в показаниях свидетеля в суде и на следствии и заявили ходатайство, которое судья ожидаемо удовлетворила. Таким образом, в частности, выяснилось, что ранее водитель Улюкаева точнее описал портфель: он был коричневого цвета, размером 80 на 40 см и весил примерно 5 килограммов. Также прокуроры заявили, что во время проведения следственных действий на месте преступления Макарову разъяснялись его права, в доказательство чего он подписал соответствующий протокол.

На этом заседание закончилось. В кулуарах суда, ожидая, пока Улюкаева отведут в поданную к подъезду LADA Granta, две журналистки бурно рассуждали о том, какое наказание в итоге получит экс-министр. Одна убежденно говорила, что максимум 2 года. Вторая уверяла, что он и вовсе отделается условным сроком. Заметим, что по статье, по которой проходит обвиняемый, ему грозит до 15 лет тюрьмы.

Следующее слушание по делу состоится 11 сентября.